ЖУРНАЛ «КАЗАКИ»

Но ведь приезжие поработают годик-другой и затем подадутся к себе на родину. Как же дальше-то будем обходиться? Об этом мало кто задумывается.
Шажок за шажком русские крестьяне продолжают сдавать позиции. Крестьянство, по сути, вырождается. Это видно и по облику нынешних сёл и деревень. Раньше каждый хозяин стремился украсить окна резными наличниками, посадить рябинки, берёзки, черёмуху в палисаде. Красота - она ведь в душе у селянина. Нынче о красоте мало заботы, сосед на соседа смотрит со злобцой. Откуда эта неприязнь? Неужели только от нужды, забитости, безысходности?

Помнится, в семьях наказывали детей, коли кто-то из однодеревенцев пожалуется, что тот или иной малец проскочил мимо, не поздоровавшись.

В этом приветствии был заложен огромный нравственный смысл: живём, работаем сообща, а значит, должны друг дружку уважать. А сейчас люди словно не видят людей: глаза вниз - и дальше! С этого-то «пустяка» и начинается разлад в душах. Кто скажет: почему ушли от традиционных на Руси мирских сходов? На них испокон веку решались все главные вопросы жизни. Попробуй не подчиниться воле общины! Да и в советское время придавали немалое значение колхозным собраниям. У председателей сельсоветов сроду не было ни секретарей, ни охранников. Приходи и выкладывай просьбу. Вот уж сколько лет говорим о муниципальной реформе, а замков на дверях различных контор всё больше и больше...

Уж очень глубинными «бомбами» отстрелялись по русской деревне! Спрашивается: зачем? Тут два ответа: либо сие сделано сознательно (чтобы ослабить государство), либо от дури. Ведь ещё великий писатель Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин подметил: «Вопрос о том, какое найти лучшее употребление дуракам, так и остаётся открытым...»

При нынешнем раскладе на мировом продовольственном рынке десятки миллионов гектаров старопахотных земель не могут долго оставаться впусте. Чем быстрее введём эти земли в оборот, тем спокойнее будем за судьбы своих детей, всего Отечества.

На Белгородчине состоялась научно-практическая конференция «Русский чернозём-2008».

Я ездил туда. Учёные бьют в набат. Как известно, Россия обладает половиной всех мировых чернозёмов. Огромное богатство! Однако используется пашня далеко не рационально. Уникальные почвы, являющиеся национальным достоянием России, находятся на грани истощения. По сути, в районах интенсивного земледелия не осталось уже первозданных чернозёмов, которые сохранили бы своё природное плодородие. Эрозия, переувлажнение, солончаки... Это же сущее бедствие! Эрозийные земли в Чернозёмной зоне занимают четвёртую часть пашни и почти три пятых сенокосов и пастбищ. За последние 100 лет мы потеряли около трети запасов гумуса. По причине использования тяжёлой почвообрабатывающей техники во второй половине XX века произошло чрезмерное переуплотнение верхнего горизонта чернозёма, что вызвало ещё и водную эрозию. В северных районах зоны наблюдается подкисление почв, чего раньше никогда не было. В южных - засоление. Может, одумаемся: что творим?

Всё это напрямую связано с пробелами в законодательстве, отсутствием нормативно-правовой базы, экологической и природоохранной регламентации антропогенных нагрузок на землю, недостаточной правовой защитой почв как компонента экосистемы, снижением контроля над загрязнением территорий. Практически не ведётся государственный учёт природно-хозяйственного качества почв и экологического состояния земель при их кадастровой оценке.
Директор департамента растениеводства, химизации и защиты растений Министерства сельского хозяйства России Пётр Чекмарёв подтвердил, что положение действительно очень тревожное. Сельхозземли в России деградируют. Заброшено около 40 миллионов гектаров пашни. Баланс питательных веществ отрицательный. Не хватает азота, фосфора, калия, ряда других микроэлементов. К сожалению, в 2007 году из 17 миллионов тонн производимых в стране минеральных удобрений крестьянам перепало лишь 1,9 миллиона тонн - чуть больше пяти процентов. Остальное ушло за границу. Как известно, в 90-х годах колхозы и совхозы вносили свыше 12 миллионов тонн минеральных удобрений. Сейчас - крохи. Проедаем старый запас, ничего не давая земле. Нельзя сказать, что правительством не принимаются меры к исправлению ситуации. В программе развития сельского хозяйства на период до 2012 года предусмотрены немалые финансовые средства для повышения почвенного плодородия. Может, эти деньги и не решат всех проблем, но всё-таки - шаг вперёд. Агрохимические службы ведут мониторинг и делают соответствующие расчёты. Разрабатывается экономический механизм, который способствовал бы работе по повышению плодородия земель.

Нынче много разной сельхозтехники, но далеко не всякую машину можно использовать в том или ином регионе, исходя из состояния почв. Поэтому надо очень внимательно подходить к этой проблеме. В Минсельхозе создан департамент земельно-имущественных отношений, который весьма активно занялся созданием нормативно-правовой базы, с тем чтобы изменить ситуацию к лучшему. Ставится задача ввести в оборот пустующие земли с внедрением новейших технологий возделывания пашни. В частности, в 2008 году распахано три миллиона гектаров залежей. России вполне по силам производить 140 и более миллионов тонн зерна. Для этого предусматривается увеличить внесение минеральных удобрений. Расчёт такой, чтобы насытить внутренний рынок. Планируется солидная компенсация крестьянам на закупку удобрений. Думается, это даст свои плоды...

Примером эффективного хозяйствования является Белгородчина. Экономика имеет высокую динамику роста. Только за три последних года прирост валового регионального продукта составил 31 процент. Губернатор Евгений Савченко вникает во все проблемы земледельцев. Если требуется, подстёгивает чиновников на местах, чтобы проявляли больше инициативы, предприимчивости, заботы о селянах...

Результаты налицо. Особенно - в животноводстве. На глазах произошла модернизация ферм и машинных дворов. По объёмам производства мяса птицы белгородцы лидируют в России (16 процентов), на высоком уровне свиноводство, молочная отрасль. В деревнях строятся жильё, школы, детские сады. Люди думают жить, а не умирать. Занялись серьёзно поднятием культуры, духовности. Попробуй на улице выразиться матом - заберут в милицию! А как иначе бороться с невежественностью, хамством?

Откуда изначально в России взялась плодородная чёрная земля? Первым учёным, давшим определение чернозёмам, был Михаил Васильевич Ломоносов. В своей книге «О слоях земных», рассуждая о самом верхнем слое земли, он пришёл к следующему выводу: «Чернозём не первообразная и не первозданная материя, но произошёл от согнития животных тел и растений со временем». В дальнейшем многие другие учёные продолжили эти исследования. И всё же наиболее глубоко обосновал теорию происхождения чернозёма Василий Васильевич Докучаев. В знаменитом труде «Русский чернозём», опубликованном в 1883 году, им был дан всесторонний анализ этого явления. По существу, сей труд стал новым направлением в почвоведческой науке. Великий учёный пришёл к выводу, что почвы представляют собой разнообразный природный мир. Совместно со своим учеником Сибирцевым Докучаев разработал методы исследования и агрономической оценки земель, обосновал агромелиоративные приёмы борьбы с засухой в степях России, восстановления почвенного плодородия. Его заслуги перед Отечеством были высоко оценены народом. Принципы и методы докучаевского почвоведения легли в основу зональной агрономии, агрохимии, мелиорации. Василий Васильевич считал чернозём не только источником получения продуктов питания, но и предметом высокого чувства. «Когда я в первый раз приехал в самое сердце чернозёмной полосы - в губернии Тамбовскую и Саратовскую, - писал он, - когда я впервые увидел эти нови, то положительно не мог оторваться от того чрезвычайно приятного, радующего глаз бархатисто-чёрного цвета, которым густой кистью покрыты все тамошние почвы...» Такое вот впечатление произвёл русский чернозём на маститого учёного. Он также утверждал, что чернозём для России дороже золота, каменного угля, нефти, поскольку был и будет кормильцем Отечества.

Сегодня чернозёмные земли занимают семь процентов территории России - миллион квадратных километров. Но здесь производится две трети всей сельскохозяйственной продукции. А это значит, что мы должны беречь чернозём как зеницу ока.

Патриарх почвоведения академик Глеб Всеволодович Добровольский сказал мне: «Для того чтобы прекратить процессы разрушения и деградации чернозёмов, необходимо срочно восстановить существовавшую раньше государственную службу землепользования, землеустройства и охраны почв». Не обойтись без комплексной национальной программы спасения чернозёмов. Такую программу разработал в своё время Докучаев и успешно претворил в жизнь. Вспомним хотя бы опыт Каменной степи, где до сих пор получают устойчивые приличные урожаи. Ну и, конечно, нужен закон о почвах. Поразительно, но до недавнего времени в Законе «Об охране окружающей среды» даже не упоминалось о почвах как неотъемлемом компоненте природных ресурсов. Были понятия: воздух, вода, земля (в широком смысле), животный и растительный мир, а почва отсутствовала. В результате первой конференции «Русский чернозём - 2000», обращений к Президенту России, Правительству РФ, Государственной Думе в новом законе это недоразумение было исправлено. Появился соответствующий раздел о необходимости охраны наиболее плодородных, исчезающих особо ценных почв...

Больно частым гребнем причёсывали русского крестьянина. Вот он и отвернулся от земли. О каком экономическом росте твердят в Кремле? Много злых, недовольных жизнью. Дороговизна всего и вся. На ненависти государство долго не удержится. Нужны реальные, а не мнимые реформы, которые бы облегчили положение народа. А начинать надо с поля за околицей.

Молочные реки, зыбкие берега

Про гору Благодать я прослышал ещё в детстве. Узловая станция на северной железнодорожной ветке Екатеринбург-Бокситы, где обычно делали пересадку пассажиры, направляющиеся в Москву и дальше. Старинной постройки вокзал, яркие фонари, многолюдье. Хотя поезд из Североуральска останавливался здесь глубокой ночью, каждый раз, проезжая мимо, с любопытством выглядывал из окна вагона: «Что за Благодать? Чем живёт местный люд? Куда ведут отсюда пути-дороги?» Мне было всего пятнадцать лет, когда уехал из родного дома в Свердловск учиться в политехникуме. В голове были радужные мечты. Об изнанке жизни не задумывался. Выпирало наружу: век, что ли, сидеть на картошке и молоке? Покойная матушка не могла предложить нам разносолов, а страсть как хотелось отведать чего-то вкусненького. Оглянуться не успел - полвека позади... Поднабрался ума-разума и сейчас вот думаю: «А ведь вкуснее парного молочка от своей коровы Милки и домашней разваристой картошечки ничего и не едал! Выходит, уехал от счастья?»

В дореволюционной России было много молока и мало нефти. Миллионами пудов отгружали в Европу саратовскую твёрдую пшеницу, вятскую рожь, нижегородский ячмень, сибирское масло, шадринских гусей, тамбовский мёд, а ещё кожевенное сырьё, пеньку, лён, воск, пушнину... Десять-двенадцать детей в крестьянских семьях считались обычным явлением. Деревенька жалась к деревеньке. Причём не объявляли национальных проектов ни по развитию сельского хозяйства, ни по жилью, ни по здравоохранению. Рабочих рук было с избытком. Обрабатывали всю пашню. И клочочка-то пустующей земли не оставалось. За сенокосы - глотки драли!

Ныне будто подменили народ. В России много нефти и мало «живого» молока. Кто считал, сколько плодородной земли и пастбищ под нефте- и газопроводами? И так ли уж выгодно торговать углеводородным (невозобновляемым) сырьём? Обкрадываем будущие поколения. Вдумаемся: Запад строит своё благополучие на высоких технологиях, мы же топчемся на месте, даже не пытаясь по-серьёзному взяться за решение судьбоносных для нации проблем.

В этом смысле обеспечение населения качественными продуктами питания я бы поставил на первое место. Но что сделали «реформаторы» в 1991 году? Бывший премьер Егор Гайдар обозвал деревню «чёрной дырой» и, по сути, прекратил финансирование агропромышленного комплекса. Омертвили основные фонды АПК на десятки миллиардов долларов! Первый президент России Борис Ельцин любил похвастаться: дескать, при советской власти-то народ стоял в огромных очередях за колбасой, а теперь в любом магазине - десятки сортов. Подходи и покупай. Сие ставилось в заслугу демократам. А вот про то, что в этой колбасе мяса всего треть, а остальное крахмал, соя и химические добавки, молчали. Впрочем, как и о никудышном молоке из затхлого порошка, который ввозили в Россию миллионами тонн. Опомнились, когда у большинства малышей стали крошиться зубы из-за недостатка кальция. В Госдуме заговорили о «живом» молоке, Роспотребнадзор запретил продавать в школах «пепси-колу» и чипсы. А о чём раньше-то думали? При желании ведь можно разобраться: кто из государственных чиновников давал разрешения на производство всех этих опасных для здоровья людей продуктов? Воистину «не руби сук, на котором сидишь». Благодаря нацпроекту «Развитие АПК» за два последних года в ряде регионов построены сотни современных ферм, но общая картина в животноводстве - печальная...

О горе Благодать завёл разговор не случайно. Нынешний куратор сельского хозяйства, а в недавнем прошлом председатель правительства России Виктор Зубков родом из этих мест. Но, видимо, давненько не бывал на Урале. А не мешало бы. Здешний Кушвинский молочный завод (ОАО «Молочная Благодать») в отличие от других молочных комбинатов, которые резко снизили закупочные цены на сырьё, как принимал у крестьян зимой молоко по двенадцать рублей за литр, так и платит по сей день. Дорог уговор. При этом умудряется не только сводить концы с концами, но и развиваться. В 2007 году построили новое приёмное отделение, смонтировали высокопроизводительную творожную линию, поставили современный фасовочный аппарат.

Годом раньше приобрели машину «Нимко», шесть автоматов «Финпак», итальянские гомогенизаторы, упаковочную линию и многое другое. Реконструировали котельную. Выпускают продукцию более тридцати наименований: молоко, сливки, кефир, ряженку, варенец, йогурты, «Снежок», «Бифилайф», сметану, творог, сырки с изюмом, творожный крем, желе сывороточное, творожки «Малышок» и «Сказка», масло «Крестьянское», сыр «Адыгейский» и другое. Подчеркну: вся вкуснятина из цельного коровьего молока!

- А зачем нам сухой молочный порошок? - удивился генеральный директор ОАО «Молочная Благодать» Юрий Александрович Жуков, когда я спросил его об этом. - Хватает натурального сырья. Ежедневно перерабатываем свыше ста тридцати тонн. Закупаем молоко в хозяйствах Алапаевского, Ирбитского, Верхотурского, Краснотурьинского, Пригородного (Тагильского), Нижне-Турьинского районов. Часть вывозим на своих молоковозах, часть доставляют сами хозяйства. Молочко оно хоть и сладкое, но достаётся крестьянину горьким потом. Кто бы это понимал...

- По какой же цене отпускаете продукцию?

- Не задираем расценки, надо и о народе думать. Скажем, литровый пакет молока - 21 рубль, поллитровая упаковка кефира - 13, ряженки - 15, пачка творога - 24 рубля.

- Плюс надбавки торговли...

Жуков тяжко вздохнул:

- Магазины, разумеется, не будут работать себе в убыток, но всё-таки в Кушве литр молока стоит 24-25 рублей. Дешевле, чем в Москве, Санкт-Петербурге, других городах.

- Это так, - соглашаюсь. - Цены скачут каждую неделю...

Идём по заводу. Территория небольшая. Кругом чистота, порядок. Ни суеты, ни спешки. Каждый занят своим делом. На предприятии работают свыше 450 человек.

В приёмном отделении под разгрузкой «УАЗ» с небольшой цистерной. Водитель Владимир Кузьминых доставил молоко из фермерского хозяйства Анатолия Федулова. Разговорились.

- Раньше у нас был совхоз «Верхне-Турьинский», - рассказывает он, - в перестройку обанкротился. Теперь небольшая ферма на сто коров. Сдаём по тонне молока в день. К сожалению, нет своего лаборанта, чтобы определить белок, жирность, плотность, кислотность. Жду вот, когда заводская лаборатория выдаст сертификат качества. От этого зависит оплата. Доли процента важны. Денежки-то не чужие... Хотя особых разногласий с переработчиками не возникает...

Рядом стоял молоковоз «ЗИЛ» из СПК «Таёжный» Нижне-Турьинского района. Привёз пять тонн. Водитель Сергей Муромцев тоже доволен:

- Полчаса и свободен! Счётчики «Сименс» учитывают сырьё до грамма. В хозяйстве семьсот коров. Половину молока продаём на месте, другую везём в Кушву. Никаких задержек с оплатой! Удобно и то, что на заводе современная мойка. Компьютер задаёт параметры раствора, температуру, время. Разве сравнишь с мойкой из шланга!

Кстати, смывы тут же проверяют лаборанты. В цистерне не должно оставаться никаких примесей. Иными словами, качество продукции под контролем уже с порога предприятия. Ну и дальше по всей технологической цепочке. Даже тарные лотки, в которых отгружают молоко, кефир, сметану, творог в магазины, проходят санобработку в специальной моечной машине. Вот это подход к делу!

Главный инженер Владислав Якушев не без гордости показывает новенькую творожную линию. Производительность - тонна в час. Привезли из Вологды.

- Практически весь процесс идёт в закрытом режиме, - говорит молодой специалист. - Человек не соприкасается с продуктом, а значит, исключено попадание каких-либо бактерий. На выходе - охладитель и фасовка: в пакеты, стаканчики, плёнку...

Ну, конечно же, попробовал кушвинское молочко. По вкусу такое же, какое пил в детстве от своей коровы. Уверен: и по полезности для организма оно выше всех похвал - коровы-то пасутся на таёжном разнотравье! Жаль, что до Кушвы две тысячи вёрст. Не раздумывал бы - брал только продукцию «Молочной Благодати».

Понятно, благополучие предприятия создавалось не одним днём. Юрий Александрович Жуков на молокозаводе уже тридцать лет. Каких только высоких чиновников не повидал, но жил своим умом. В тяжёлую пору девяностых годов, когда у хозяйств не было ни гроша в кассах, стал помогать селянам авансами на закупку горючего, запчастей, удобрений. Рассуждал по-государственному: «Коли вовремя не отсеются, не заготовят кормов для ферм, не уберут урожай, - о каком молоке может идти речь? Выживут крестьяне - выживем и мы...» А в других регионах соблазнились большой выгодой от закупок по импорту сухого молока и тем самым посадили на мель колхозы и совхозы. Сейчас растеряны: скота в хозяйствах мало, брать «живое» молоко негде. А по закону, принятому Государственной Думой, уже нельзя писать на этикетках «Кефир», «Йогурт», «Простокваша», если изготовлены из порошка. Тем более с добавками пальмового масла, меламина, кокосовой стружки, сыворотки и тому подобного. Вот к чему пришли...

Слушал Юрия Александровича и думал: «Русская элита - вовсе не эстрадные певцы и шоумены, а такие государственники, как он, как руководители сохранившихся коллективных хозяйств, фермеры. Тяжко им выдерживать натиск монополистов - крупных молочных компаний, но стоят на своём».
Спрашиваю Жукова:

- Что следует предпринять, чтобы «живое» молоко появилось везде?

- Первое: перестать давить на крестьян, - ответил он, не задумываясь, - диспаритет цен - беспредельный! Второе: заняться восстановлением поголовья коров. Третье: сделать доступными кредиты для хозяйств. Банки требуют залог, а заложить нечего. Земля не оформлена, фермы - старые, машинный парк изношен. Как быть? Надо смотреть по обстоятельствам: кто руководитель, какая материально-техническая база, может ли поручиться за хозяйство местная администрация. В деревне каждый друг дружку знает в лицо, совесть-то не все потеряли. Риск? Но иначе последних коров переведём.

- Переработчики тоже в обиде...

- А что хорошего, когда прокурор указывает, по какой цене молоко продавать?

Волевыми решениями можно только усугубить ситуацию на рынке. Раньше молокозаводам возвращали налог на добавленную стоимость. Это 10 процентов. Потом почему-то отменили это. Чем компенсировать потери? Ценой на продукцию. А в проигрыше-то оказались рядовые покупатели.

Жукову не откажешь в природной мудрости. Ныне затеял ещё одну стройку - цеха школьного питания. Готов проект, вырыли котлован под фундамент, заказали оборудование. К следующему лету планируют запустить линию ультрапастеризации молока. Требования к качеству детского питания особые.
Переговорил на заводе со многими людьми. Здесь подобрались прекрасные специалисты, понимающие, что от труда каждого зависит высокий конечный результат. И стараются работать с большой отдачей.

Из Кушвы направился в Алапаевский район. Охота было поговорить с крестьянами: как выживают? Двести с лишним вёрст. Ехал и смотрел на обочины глазами тех самых водителей, которые каждый день мотают из такой дали на молокозавод. Автотрасса до Нижнего Тагила в неплохом состоянии. Местами её пересекает старинный Екатеринбургский тракт.

В стороне остался некогда гремевший на всю страну Лайский свинокомплекс. Предприятие обанкрочено. Слышал, будто бы собираются восстанавливать поголовье. Но пока окрестные поля в кипрее и молодых ёлочках. Миновали своротки на Нижнюю Туру, деревню Евстюниху. У Выйского пруда повернули на Николо-Павловское. Дорога пошла похуже, машину затрясло. Записываю в блокнот: «Посёлок Первомайский. Заброшенные пашни. Уныние... Село Краснополье. На угоре - церковь, чёрные избы... Мост через реку Вилюй. Пустующие поля, пастбища, сенокосы. Ни одной коровёнки... Село Петрокаменское. От дома к дому поверху газовые трубы, покрашенные охрой. Значит, люди в тепле, не надо на зиму дрова заготавливать... За рекой Нейвой по обе стороны дороги - сосновые боры, гари...»

Поинтересовался у шофёра:

- Давно леса горели?

- С весны. Вся округа пылала! Неудивительно: поля не пашут - огню простор

Трава высохнет, бросят окурок - и пошло...

В Алапаевске долго искали районное управление сельского хозяйства. Кого ни спросим - пожимают плечами. Даже милиционеры не выручили. Наконец нашли. Двухэтажное оштукатуренное здание. Множество разных контор. Селяне на нижнем этаже. Начальник управления Юрий Павлович Маньков оказался человеком разговорчивым. Интеллигентного вида, добродушный. Выложил, что называется, все карты:

- В районе - шестнадцать коллективных хозяйств. Шесть крупных фермерских. На хорошем счету колхоз имени Чапаева, «Путиловский», «Деевский», имени Ленина, «Пламя», «Арамашево», «Ямовский», хозяйство фермера Загумённых. Остальные так себе. Пашни 70 тысяч гектаров. В целом производим продукции на четыреста миллионов рублей. За счёт чего крестьяне выживают? Каждый выбирается из трясины как может. Худо-бедно, но имеем четырнадцать мощных комбайнов «Дон-680». Ведём переговоры об открытии сервисного центра, чтобы не мотать за запчастями в Екатеринбург. Сохранили дойное стадо: шесть с лишним тысяч коров.

- Судя по статистическим данным, за последний год на 560 бурёнок стало меньше, - заметил я. - Это десять процентов. Какой уж тут оптимизм?
Маньков напрягся:

- Конечно, нелегко! Особенно в северной Махневской зоне: заболоченность, мелкоконтурность полей, недостаток кадров. Пятнадцать тысяч гектаров не обрабатывается.

- В Алапаевске же свой молочный завод, - напомнил я, - но хозяйства предпочитают возить молоко в Кушву. В чём тут дело?

- Не рассчитывались за сырьё. Вот крестьяне и перестали сдавать молоко. Ныне предприятие оживает, однако вернуть доверие не так-то просто.

Это верно. Вспомнилось, как в начале 90-х годов чуть ли не силой разваливали колхозы и совхозы. Из Кремля требовали в короткий срок завершить реорганизацию хозяйств. Кое-где обрадовались свободе: дескать, теперь заживём! Никто не будет указывать, сколько сеять, когда убирать урожай, куда сдавать продукцию. Каждый потянул «одеяло» на себя, а в итоге проиграли все. Экономические связи были нарушены, материально-техническая база быстро обветшала, а молоко и мясо оказались никому не нужными. Страну захлестнул поток импортного продовольствия. Теперь, конечно, опомнились. А что толку? Близок локоток - да не укусишь...

В сельхозкооперативе «Пламя» два отделения: в селе Невьянское и деревне Ключи. Тут ещё как-то выстояли: и поля засеваются, и стадо в 1200 голов на выпасе. Встретился с председателем Иваном Александровичем Пыриным. Коренастый, жилистый, сухощавый. Чувствовалось: уверен в себе, хотя ноша на плечах нелёгкая. Слово за слово, разгорячился:

- Почему крестьяне понимают, что России без коров не обойтись, а правительство раздумывает: помогать или нет деревне? Как уборка - цены на солярку, бензин, запчасти ползут вверх. На Западе цена тонны зерна и горючего - одинаковая, а в России, где нефть не привозная - своя, пшеница в пять раз дешевле солярки. Во что обойдутся корма? Молоко, оно течёт из вымени-то медленно... Крутимся с утра до позднего вечера, чтобы заработать копейку. А кто-то «сливки» от нефти собирает...

Передо мной сидел истинный крестьянин - из той породы, что не скисают при первом же ударе судьбы. Разве душа не стонет? А мысли всё равно о том, как вывернуться. За ним ведь община, живые люди. Не их вина в разладе на земле. Если бы не дёргали, не давили налогами, - давно бы в деревне был лад. Раньше вот колхозы имели свой лес, строились сами. Теперь доски не найдёшь, чтобы починить настил в коровнике. Надо выписывать. Колхозные леса отошли лесхозам. Так и с землёй - то дадут, то отберут...

- Каждый год заготавливали 2-3 тысячи кубометров древесины, - рассказывал Пырин. - Имели в пользовании полторы тысячи гектаров делян. Хоть немного, но строили хозспособом дома. Сейчас куда поселить молодые семьи? Детсад развалился. Подлатали бы, да нечем. Перевели малышей в школу. Теснота. Двадцать ребятишек устроили, а столько же сидят по домам.

- Ещё рожают в деревне? - вырвалось у меня. Лицо директора просветлело:

- А чего же, катают мамаши коляски... Многие по второму ребёнку. Жаль, больницу закрыли...

По дороге в колхоз «Путиловский» залюбовался озимой рожью в наливе, тучной пшеницей, овсами, ячменём. Это же великое счастье, когда хлеб уродит! Чувство, не передаваемое словами. Крестьяне испокон веку живут надеждой на щедрый колос.

В памяти осталась встреча с ещё одним толковым руководителем. Председатель колхоза «Путиловский» Николай Александрович Калугин сразу повёз на ферму в деревне Верхний Яр. Здесь современное холодильное оборудование, молокопровод. С подойниками доярки давно не ходят.

- Молочко у нас вкусное, - угощала хозяйка фермы Галина Сергеевна Савина. - Пейте на здоровье! Доим дважды в день: в 6 часов утра и вечером. Подождём, пока животные успокоятся после пастбища, и только тогда приступаем к дойке. Всё по режиму, как в детских яслях...

И правда: коровы чистенькие, упитанные. В проходах свежие опилки. Ферма хоть и старенькая, но крепкая.

- Имеем четыре молоковоза, - добавляет Николай Александрович. - В сутки надаиваем десять тонн. Почти всё везём в Кушву. Часть продаём на рынке в Алапаевске. Одно время сдавали в Екатеринбург, но денег там не платили. До сих пор не можем получить с молококомбината сто двадцать шесть миллионов рублей. Считай, подарили молоко... И суд не помог!

- С чем ещё проблемы? - спрашиваю директора.

Он махнул рукой:

- Да об этом уж столько говорено, что оскомину на языке набил. Трудно с реализацией мяса. Себестоимость 120 рублей, но и по этой цене не берут! Кто же себе в убыток будет откармливать скот? Мясо-то парное, а в магазинах торгуют мороженым, привезённым из-за океана. Что в нём толку? Разве сравнить с нашим? Но поди докажи торговцам. Им бы «наварить» побольше...